Февраль на порожке, а мы ни разу не кормили птиц. Как же я позабыл об этой святой обязанности каждого горожанина? Мы всем семейством очень любим пернатых и потому с удовольствием взялись мастерить кормушки.
А делать мы их умеем! Множество самых неожиданных и простых вещей могут сгодиться для птичьей столовой, и мы очень быстро завалили пол в большой комнате всякой всячиной.
- Наконец-то! – всплеснула руками мама. – Всю зиму ведь просила хлам на балконе разобрать!
- Это не хлам! – обиделись мальчишки. – Мы кормушку выбираем!
- А, понятно, - сказала мама. – Но вот эта дырявая калоша кастинг точно не пройдет, так что я ее лучше сразу выброшу. И эту древнюю мотоциклетную каску тоже. Хотя нет, ее я вам оставлю. В ней три засохшие мухи.
Я с восторгом схватил брезгливо отвергнутую каску и осмотрел ее. А что, вполне годится! Туда войдет много семечек и всякого зерна, и подвесить на ветку ее проще-простого, только надо придумать небольшую крышу, чтобы снег не засыпал корм.
Потом нам приглянулись еще две упаковки от лапши быстрого приготовления, в которых я когда-то хранил гвозди. С помощью проволоки и двух квадратиков фанеры мы соединили коробочки между собой. Получилась уютная комнатка воробьиных размеров: фанерные стены, «дошираковые» пол и потолок. Сам бы в такой пожил…
- Мама не пустит! – буркнул Даня. Оказывается, я увлекся и нечаянно высказал свое желание вслух.
Посмотрел, чем заняты мальчики. Они пытались прорезать круглое отверстие в трехлитровой пластиковой бутылке. Когда им это удалось, я оклеил острые края «окошечка» клейкой лентой, чтобы они не ранили птичьи лапки, и обмотал веревочкой горлышко бутыли.
Потом мы еще нашли старую сетку-авоську и выпросили у мамы все ее запасы сушеной рябины. Из сетки тоже получилась приличная кормушка. Даже две. Одну мы набили рябиной, другую – земляным орехом, то есть арахисом.
- Эх вы, мастера! – сказала супруга, осмотрев комнату через полтора часа. Хлама в ней прибавилось, и сами мы были местами в клею, местами в скотче, а местами даже в стружке, хотя, вроде, ничего не пилили. – А я вот вам тоже кормушку сделала. Только попроще.
И она протянула нам толстенькую шерстяную нитку. Очень хитрую нитку, которая состояла не столько из шерсти, сколько из кусочков сала, связанных между собой. Мы прихватили эту гирлянду, еще каску, бутылку, пару кефирных пакетов с прорезями, сетки с орехами и ягодами и наш «дошираковый» домик. И отправились на улицу.
Щенок Вкусняшка (который вымахал до размеров кабанчика-подростка, но видно, всю жизнь будет именоваться у нас щенком) все время крутился вокруг, пока мы вешали во дворе кормушки для птиц. Он даже подпрыгивал высоко, будто пытался сказать: «Я птичка, я птичка»! Очень уж его заинтересовала гирлянда из сала. Мы забросили ее повыше на тополь, и гирлянду сразу окружили три синички. Угощение пришлось им по вкусу, и сколько ни лаял наш вертихвостый «кабанчик», они ничуть не боялись и продолжали трапезничать.
- Пап, а сетки для кого? - спросил Сеня.
- Для дятла, который живет в лесу, - сказал я и увидел немой вопрос на лицах сыновей. – Да, дятлу и другим птичкам в городском лесу тоже нужна подкормка.
Мы вернулись домой через два часа, румяные и уставшие. Мама стояла у окна с Ванюшей на руках и только тогда заметила нас, когда Вкусняшка побежал жаловаться ей на выброшенное на ветер сало. Я увидел за окном простенькую кормушку из молочной коробки.
- А к нам уже гости прилетали, - улыбнулась мама.
- Ну да, на шестой-то этаж!
Вместо ответа Ванька ткнул пальчиком в стекло, за которым стремительно махала крылышками желтенькая синичка, пытаясь на лету схватить семечку.
Алексей БАЗАРОВ.
